Все страсти по Вознесенскому отошли в сторону: споры, разговоры, пересуды, ошибки мнений, восторги и хула, - все отошло в прошлое и стало уделом специалистов, литературоведов. Они во всем разберутся и вынесут окончательный вердикт. Нет, не так. Вердикт уже вынесен: Андрей Вознесенский - классик русской литературы XX и начала XXI века. Ну, а будущие критики найдут лишь дополнительные штрихи к творчеству Андрея Андреевича. Откопают нюансы. Откроют детали. И найдут новые краски и эпитеты...
 
А сколько таких строк у Андрея Вознесенского! "А ударчик - самый сок,/ Прямо в верхний уголок!" "Сирень прощается, сирень - как лыжница,/ Сирень, как пудель, мне в щеки лижется!.." "Мальчик, - скажет, ах, какой у вас акцент!/ Закажите мне мартини и абсент". Это - ранний Вознесенский, сборник "Треугольная груша" (1962).
 
Вот строки из книги "Девочка с пирсингом" (2000): "Глядь, в небе - журавлиный клин./ - Возьми меня с собою, блин!.." "Голосина колбасится, голосина./ Был упитан наш царек, но хреноват..." "Пить! Ненасытно./ Волгу выпил бы дважды..."
 
Андрей Андреевич Вознесенский родился 12 мая 1933 года в Москве, учился в школе №554 в Стремянном переулке (мне выпала честь учиться с ним, но в параллельном классе). Окончил Архитектурный институт. Первая публикация стихов вышла в "Литературной газете" в 1958 году, а в 1960-м - первый сборник "Мозаика". Дальше непростой и извилистый путь. Через молодежное поэтическое бунтарство, поиск новых слов и метафор, жажду новизны...
 
Вознесенский со своими друзьями - Евтушенко, Ахмадулиной, Рождественским - ворвались в литературу. Именно ворвались. Дерзко и шумно. Белла Ахмадулина писала:
 

И далее в стихотворении "Мои товарищи": "Все остальное ждет нас впереди,/ Да будем мы к своим друзьям пристрастны!/ Да будем думать, что они прекрасны!/ Терять их страшно, бог не приведи!"
 
Да, терять страшно. Но такова жизнь, 1 июня 2010 года ушел из жизни Андрей Вознесенский. Долгое время отважно сражался с болезнью, но победить ее не смог.
 

В пору железного занавеса при угаре литературного патриотизма почти каждая строка Андрея Вознесенского была как удивление, как открытие. "Аэропорт мой, реторта неона, апостол небесных ворот - Аэропорт!" Америка тогда казалась Вознесенскому страной удивительных достижений и огромных возможностей:
 

Вознесенский всегда был гуманистом, поборником правды и справедливости: "Все прогрессы - реакционны,/ если рушится человек..." А как актуально звучат слова поэта о народных избранниках, депутатах: "Парламент - это галлюцинации/ в гальюне нации". У поэта было все, что надо: признание, тиражи, поездки и награды, но он никогда не погружался в покой самодовольства, он не мог быть спокойным, зная и видя безобразия, которые творятся вокруг него: попрание закона, вопиющее социальное неравенство, разгул криминала и т. д.
 

Одна из главных тем Вознесенского - Россия. И если в ранние годы поэт выступал в роли бунтаря-ниспровергателя устоев и порядков, то затем ставил задачи иные: "Цель моя - оттереть, свести/ тень, пусть пятнышко волосяное,/ с ветрового стекла России,/ чтоб было светлей в пути". А своим критикам отвечал в поэме "Андрей Полисадов":
 

Кто виноват? Время? По молодости - "А время свистит красиво/ над огненным Теннеси/, загадочное, как Сирин/ с дюралевыми шасси".
 
Время и жизнь всегда в связке. И что жизнь? "Кофе - жизнь, как турочка, пролилась..."
 
Возникает вопрос Вознесенского к самому себе: "Стихами были или прозой поэтом прожитые дни?" И поэзией, и прозой. Да, он любил славу, аплодисменты, поклонение, но при этом много работал, выпуская книгу за книгой. Последняя - "Прожилки прозы" (2011) - литературные эссе и зарисовки, в том числе о поэтах Серебряного века - Цветаевой, Гумилеве, Мандельштаме, Ходасевиче. С позиции сегодняшнего дня видно, что Вознесенский равновеликий всем этим именам. Хотя при жизни он позволял себе многие иронизмы в свой адрес: "Я сторож шоу. Автор слов", "Я же вечный вертопрах", "Трубадур турбогенераторов". Словом, вечный вопрос: "Кто я? - Интеллигент в эпоху беззаконий" и - "В воротнике я - как рассыльный/ В кругу кривляк./ Но по ночам я - пес России/ о двух крылах..."
 
Поэзия и все творчество Вознесенского сложны, рассчитаны на подготовленного и эрудированного человека, нынешние книжные недотепы многое не поймут у поэта, <...> "Миллион алых роз". Но это, как признавался Андрей Андреевич, "пишу про наших упырей". Но опять же едкая шутка поэта.
 

А если говорить о культуре, то "Шопенгауэр - в шокинге". "Делиб - дебилам,/ Массне - кутюрам./ Нас победила масснекультура". И Вознесенский отчаянно призывал, заклинал, что "нельзя, чтобы мысль ржавела". Удивительное сочетание про ложь и ржавость.
 
Итальянский писатель Альберто Моравиа как-то сказал: "Творить - значит ускользать от смерти". Вознесенскому это удалось. Поэта нет, но его книги, его стихи, его мысли, его прозрения и определения живут вместе с нами, когда на дворе "время коматозное", а в небе - "застывшие ястребы".
 
Грустно? Тогда еще из Вознесенского про кино: "Обещано счастье в конце третьей серии/, и нас не смущает, что фильм двухсерийный".
 
Живые строки Андрея Вознесенского про нашу живую жизнь.
 

Источник: Московская правда. — 2013. — 15 05. — № 99. — С. 5.