Каждый большой поэт приходит со своим пониманием того, что такое поэзия, и даже — что можно счесть за стихи. Это в полной мере относится к Владиславу Ходасевичу.
 
Его называют любимым поэтом тех, кто ненавидит поэзию. И правильно — если понимать под поэзией только "шепот, робкое дыханье, трели соловья", а заодно еще и разного рода изящные финтифлюшки в виде красивых эпитетов и метафор, не открывающих новые смыслы, а прикрывающих их отсутствие.
 
<…> Ходасевич — прямой потомок Пушкина. Не по крови — по слову. И не раннего — времен лицейских стихов и "Руслана и Людмилы", а Пушкина "Медного всадника", "Пора, мой друг, пора…", "Не дай мне Бог сойти с ума…". Даже рифмы у Ходасевича пушкинские.
 
<…>
 
Такие разные писатели, как Горький и Набоков, считали Ходасевича лучшим современным им поэтом. Бунин называл поэзию Ходасевича муравьиной кислотой. Вознесенский в первой статье о Владиславе Фелициановиче, опубликованной в СССР после более чем шестидесятилетнего перерыва (в коротичевском "Огоньке" , в 1987 году), ответил Бунину уже самим заголовком: "Небесный муравей". Оба правы и не правы: какая там кислота — очистительная щелочь для склонных к прекраснодушию, какой там муравей — куда более крупный зверь в русской литературе.
 
К своей пятилетней давности статье о Ходасевиче я поставил подзаголовок "Самый значительный современный русский поэт родился 120 лет назад". Сегодня в этом подзаголовке я заменил бы только 120 на 125. А само утверждение спустя пять лет мне представляется еще более основательным. Потому что за это время мы лишились целого букета иллюзий, а поэзия Ходасевича безыллюзорна. Потому что еще острее стало ощущаться одиночество в толпе, а поэзия Ходасевича — во многом как раз об этом. Наконец, именно он набросал картину мира, в котором цивилизация победила культуру, а мы в этом мире живем.
 
<…>
 
И еще одно. Как всякий серьезный современный поэт, Ходасевич не вызывает у публики желания рваться на его вечер сквозь оцепление конной полиции. Его не расстреляли, как Гумилева, не сгноили в ГУЛАГе, как Мандельштама. А христианство в нашем коллективном бессознательном осело приблизительно такой вот сентенцией: если не распяли — значит, не пророк…
 
Словом, конной полиции на вечере Ходасевича не ожидается. Так что приходите — опасности для здоровья не будет.
 
<…>

Источник: Новая газета. — 2011. — 21 11. — № 130. — С. 26.