Многим <…> кажется, что русская поэзия началась с Пушкина. Ан нет. До Александра Сергеевича были Тредиаковский, Державин, Фонвизин, Радищев, Карамзин, Дмитриев и другие. Можно сказать, что на их плечах взошло солнце русской поэзии.
 
О поэзии Дмитриева в советские времена говорили, что она - типичный образец русского дворянского сентиментализма. Дмитриев был одним из тех русских поэтов, который вел успешную борьбу с господствовавшим тогда классицизмом и, соответственно, повлиял на формирование таких поэтов, как Жуковский, Батюшков, Баратынский...
 
<…> а теперь об Иване Ивановиче Дмитриеве. Он из древнейшего дворянского рода, ведущего начало от великого князя Владимира Мономаха. Родился 10(21) сентября 1760 года в селе Богородское, вблизи Сызрани, Симбирской губернии. В 14 лет был отдан в Семеновский полк. Стихи начал писать с детства, писал свои и переводил французских поэтов. Продолжал сочинять, будучи офицером, и окружающие не подозревали, что молодой Дмитриев живет не в мире шагистики и плац-парадов, а в своем ином - в мире стройных строф и звучных рифм...
 
Первые стихи Дмитриева появились в журнале «Утро» и газете «Утренние часы». Его заметил Карамзин и пригласил печататься в «Московском журнале». Они дружили до смерти Карамзина. Дмитриев считал себя учеником Карамзина (хотя и был на 6 лет его старше) и продолжателем его дела. Значение и место творчества Дмитриева в истории русской литературы определил Белинский в статье «Русская литература в 1841 году»: «Русская версификация в стихах Дмитриева сделала значительный шаг вперед: в свое время они считались чрезвычайно гладкими и гармоническими. Вообще стихи Дмитриева гораздо лучше стихов Карамзина. Дмитриева можно назвать сотрудником и помощником Карамзина в деле преобразования русского языка в русской литературе, что Карамзин делал в отношении прозы, то Дмитриев делал в отношении к стихотворству».
 
Свои первые стихи Дмитриев относил к ученическому «рифмованию», но потом стих его обрел индивидуальные черты и мастеровитость. Чувствительная песня «Стонет сизый голубочек» и сказка-сатира «Модная жена», появившиеся в печати в 1792 году, принесли Дмитриеву широкую популярность.
 
<…>
 
Дмитриев любил жанр басни и получил прозвище российского Лафонтена. Вслед за появившимися произведениям Карамзина «Мои безделки» Дмитриев назвал свой сборник стихотворений «И мои безделки». И проявил себя как мастер «поэтических мелочей» (мадригалов, эпиграмм, надписей), басен и стихотворных сатир. В 1797 году Дмитриев был избран действительным членом Российской академии.
 
Но Дмитриев был не только стихотворцем, он был еще и государственным деятелем, сенатором. В эпоху Александра I Дмитриев с 1810 по 1814 годы занимал пост министра юстиции. Он имел возможность и дальше продолжить свой карьерный рост, но служба не прельщала его, мешала заниматься любимым делом. «Я спокойно и с удовольствием продолжал свою службу, - признавался Дмитриев, - ко всем был учтив, но пред всеми высоко держал голову и глядел прямо». То есть был человеком с большим достоинством и отнюдь не лукавым царедворцем.
 
<…>
 
В быту Иван Дмитриев обладал талантом собеседника: умел слушать и сам был остер на язык. После его смерти долго еще ходило множество анекдотов, которые начинались словами: «Как-то раз Дмитриева спросили...»
 
<…>
 
Служил Дмитриев в Петербурге, а жил в основном в Москве, в районе Красных ворот. В Отечественную войну 1812 года у него сгорел дом. Сам он возглавил комиссию для оказания помощи жителям Москвы, пострадавшим от нашествия французов.
 
В последние годы жизни охотно встречался с новым поколением (Погодин, Шевырев, Баратынский). Своей семьи у него не было. Он «все более и более проводил вечера один, с книгами». Умер Иван Иванович Дмитриев 3 (15) октября 1837 года и похоронен в Москве, в Донском монастыре. В один год с Пушкиным (Пушкин прожил 37 лет, а Дмитриев 77 лет). Узнав о кончине Дмитриева, один из современников написал: «В Москве как будто не станет Ивана Великого, Кузнецкого моста и Арбатских ворот - так велика привычка видеть Дмитриева в древней столице...» А это значит, что Иван Дмитриев оставил о себе добрую память.
 
<…>

Источник: Московская Правда — Книга в Москве. — 2010. — 14 09. — № 199. — С. 4.