Человек бежит из дома в пустыню, потому что дома давно нет, а родной город кажется еще более пустым и чужим. Попытки перебороть судьбу иллюзорны и бессмысленны, а плата за сомнительный успех - предательство близких и крушение чужих надежд. Удача обманчива и зыбка, а вера в последний шанс - лишь очередной мираж.
 
В пьесе Сэма Шепарда "Однажды в Калифорнии" ("Истинный Запад") люди пытаются сохранить родственные отношения на обломках семьи, одновременно строя свою жизнь на развалинах чужой. В спектакле Театра имени Н.В.Гоголя (художественный руководитель постановки Сергей Яшин, режиссер Вячеслав Сорокин) камерное пространство Малого зала выглядит изысканно красивым, но красота эта обманчива и неустойчива. Серебристые пальмы в кадках, подсвеченные разноцветными огоньками, висят в пустом пространстве без всякой опоры, "фамильный" шкаф, украшенный витражами, заперт, а словно сотканные из паутины стены привносят в это на первый взгляд респектабельное жилище атмосферу холода и заброшенности (художник Елена Качелаева). Обитатели дома один за другим оставляют его: ушел спившийся и уставший от жизни отец, уехала неведомо куда и зачем мать, сбежал в пустыню ставший вором старший брат. Попытка же возвращения к "семейному очагу" никому из них не приносит счастья.
 
Два брата, после разлуки вновь оказавшиеся под крышей роскошного, но пустынного дома, еще пытаются найти дорогу друг к другу, но их ностальгические детские воспоминания только обостряют сформировавшиеся в те давние времена комплексы и обиды, от которых они пытались избавиться поодиночке. Старший Ли (Александр Мезенцев) - чудаковатый, нервозно-истеричный отшельник, проведший несколько месяцев в пустыне в обществе одной лишь собаки, - бежал от семейного неуюта и ощущения собственной никчемности и неудачливости. Но и теперь, вернувшись, он еще больше мечется, пытаясь подавить в себе болезненные вспышки уязвленного самолюбия, и "по-собачьи" воет от мучительной обиды <...> и унизительной зависти к оказавшемуся на коне младшему брату. Между тем внешнее спокойствие и энергичная деловитость Остина (Андрей Болсунов) столь же обманчивы, сколь хрупко его положение и ненадежна договоренность с продюсером о контракте на телесценарий. Отсюда те же страхи и комплексы, та же прорывающаяся агрессивность и раздражительность в ответ на отвлекающие от дела выпады и истерики неугомонно говорливого брата. Все поставлено на карту, и, казалось бы, удача близка, но зыбкие надежды и ожидания с легкостью разбиваются о неизбежную переменчивость судьбы, <...> нежданно-негаданно заставляющей братьев поменяться местами.
 
В актерском дуэте Александра Мезенцева и Андрея Болсунова все строится на подчеркнутых контрастах. Если первый играет жестко, порой вызывающе резко и взрывно, то второй выбирает более мягкие краски и лирические полутона. Партнерство двух исполнителей выглядит вполне сложившимся, эмоционально точным и энергетически заряженным. Хотя в том, что касается разнообразия мотивировок тех или иных поступков персонажей, пьеса предоставляет актерам еще много не до конца использованных возможностей. Взаимоотношения самих героев основаны на постоянных перепадах от взаимной агрессии и ожесточенной неприязни к попыткам воскресить некогда существовавшую и еще не совсем утраченную родственную близость. Откровенные претензии и скрытая зависть, истерические срывы и доходящие до драк перепалки чередуются с мгновениями тишины и покоя, с дорогими для обоих проявлениями братской нежности и сочувствия друг к другу.
 
Шаткое благополучие Остина рушится так же стремительно, как резко падают на пол кадки с пальмами, словно опуская героя из его заоблачных мечтаний на грешную землю. И теперь уже Остин, как совсем недавно его старший брат, воет "по-собачьи" от бессилия перед несправедливостью и предательством. И уже он становится вором, с вызывающим азартом крадущим тостеры и мечтающим убежать в пустыню из холодного дома, в котором родственные чувства уступили место выгоде и расчету. Ведь именно брат отнимает у него надежду и разрушает его планы, <...> цена успеха Ли - крах карьеры Остина. Последний шанс подняться для одного становится последним шагом в пропасть для другого. Однако пока это мало заботит пребывающего в эйфории от своей победы агрессивно-самоуверенного старшего брата, ловко получившего контракт на работу, отнятую у младшего. Но сомнительный реванш, основанный на предательстве, не может быть долгим и удачным. Нахрапом вырванный успех оказывается столь же переменчивым, как моментально меняющееся настроение продюсера Сола Киммера (Вячеслав Гилинов) - важного, волевого дельца, нюхом почувствовавшего выгоду и <...> неожиданно превратившегося в податливого, заискивающего ловкача.
 
Изменчиво колеблющийся свет и тревожно напряженный гул, в котором причудливо сплетаются звуки музыки, человеческие голоса и стрекотание сверчков, тоже привносят в действие ощущение зыбкой неустойчивости бытия, где люди постоянно существуют на грани между надеждой и отчаянием, предательством и раскаянием, попыткой воссоединения и страстью к разрывам. Соперничество братьев постепенно переходит в борьбу каждого из них с самим собой. То ли разуверившись в истинной ценности собственных поступков, то ли осознав их губительность для брата, герой Мезенцева с ожесточенной яростью сжигает листы недописанного сценария (причем, поддавшись премьерному волнению, актер делал это с таким азартом, словно пытался опровергнуть булгаковское утверждение о том, что "рукописи не горят", и потому костер из многочисленных бумаг на сей раз полыхал на славу, а степень задымления камерного пространства приблизилась к критической). Однако запоздалая жертва или импульсивный жест отчаяния уже ничего не могут изменить. Жизни братьев разрушены так же, как и их дом. И дело<...> не в учиненном ими беспорядке, который застает неожиданно вернувшаяся мать (Ольга Забара). Недолгая радость воссоединения семьи вновь сменяется жестокой стычкой, в которой словно обезумевший младший брат с диким остервенением душит старшего, в то время как мать со странной отрешенностью наблюдает эту сцену со стороны, даже не пытаясь в нее вмешаться. Она опять уйдет в пустоту и неизвестность из собственного дома, которого у нее давно нет. И лишь с трудом поднявшийся Ли попытается удержать убегающего Остина в очередной иллюзорной надежде снова сделать пустынный дом обитаемым.

Источник: Культура. — 2006. — 17 08. — № 32. — С. 7.