ИНФОРМАЦИОННОЕ ОБЩЕСТВО И КУЛЬТУРА (электронный дайджест) |
||
XX век разоблачил множество существовавших в культуре мифов, взамен, правда, породив еще больше новых. Так, оказалось основательно подорвано одно из наиболее глубоких убеждений, что культура — это исключительно возвышающее и очеловечивающее человека средство, помогающее ему понять мир и адаптироваться в нем. Трудно было даже представить себе, что достижения науки и культуры могут обратиться против человека и быть направлены на его подавление и оглупление.
Человек, устремившись к прогрессу, хотел, естественно, ''как лучше'', однако в результате бурного и фактически неконтролируемого научно - технического развития сложилась ситуация, в которой средства культуры оказалось возможным
использовать не для объединения общества, а для разъединения людей в нем, не для развития сознания, а для хаотизации его. Человек научился использовать возможности культуры и ее достижения — для подавления культуры, он ''смог'' превратить
культуру в инструмент разложения и общества, и мышления, изобретя культурные способы разрушения сознания, идеалов, ценностей. Иными словами, человек ''изобрел'' так называемые информационные войны, которые в разных их вариантах и модификациях стали использоваться на любых уровнях организации общества и его форм. Способ информационного манипулирования применяется и в идеологических войнах между целыми системами государств, и в ''цивилизационных'' войнах между геополитическими объединениями стран, и в дезинформационных атаках, которыми обмениваются конкурирующие фирмы. Общим для информационных войн становится то, что средством поражения в них выступают продукты культурного развития человечества, а сами эти войны — независимо от места, масштаба, цели — имеют культурную основу и возможны именно благодаря ей, поскольку адресованы культурному
''наполнению'' культурно же сформированной и оформленной психологии человека.
Информационная техника обладает огромным потенциалом, который может быть использован как для аккумулирования необходимой для общества информации, так и для невидимого, но весьма эффективного манипулирования людьми, для воздействия
на их сознание. С развитием средств информации и коммуникации, оперирующих, трансформирующих, дозирующих информацию, создается возможность некоего информатизационного управления обществом, в котором власть основана и осуществляется путем господства над управлением информационными потоками. Вопрос власти всё чаще ставится как вопрос информации: кто управляет ее организацией, распределением ее потоков и ее дозированием, тот реально
управляет и самим обществом. Современное информационное общество стало особым типом одновременно и социального структурирования, и культурного функционирования, и власти.
Безликость массового человека и безличная невидимость управляющей власти, когда даже сами властные фигуры часто оказываются лишь внешней вывеской, под которой скрывается деятельность неизвестных обществу групп и структур, образуют
соединение анонимности и безответственности, еще более углубляющее впечатление ирреальности и иррациональности происходящего. Безволие современного массового человека и его бессилие создают реальную опасность того, что человек как бы
подпадает под власть невидимых сил безличного, воплощающих, как писал еще в начале века русский религиозный философ С.Л. Франк, ''стихийные силы зла'' [1].
Информационные войны получили самое широкое распространение в современном обществе — в экономической, политической, военной борьбе. Это может быть информационная война между соперничающими корпорациями, это может быть война за удержание позиций или авторитета отдельного лица или фирмы. Реальная политическая борьба между кандидатами на тот или иной пост всё чаще подменяется войной имиджей, когда не программа претендента определяет его успех, а соответствие созданного имиджа набору представлений об идеальном или желаемом лидере. Информационная война может вестись и за захват и удержание мирового господства. Интересные образцы ее демонстрировали японцы, осуществляя многолетнее государственное финансирование изучения японских традиционных искусств (каратэ, дзюдо, икебана) и японского языка за пределами Японии, обеспечивая культурную экспансию, предшествующую экономической. И максимально эффективные ее формы демонстрируют в настоящее время США, ведущие информационное наступление на мир по многим направлениям одновременно; эта нового типа война проводится путем
индоктринации специально организованной и представленной системы информации в сознание как управляемой массы внутри своего общества, так и против внешнего противника.
Внутренняя информационная война может вестись управляющей элитой общества с целью сохранения в нем своего господствующего положения через сохранение господствующей в данном обществе структуры приоритетов и ценностей, через удержание возможности непрерывно продолжать воспроизведение этой структуры, поддерживая тем самым и непрерывность власти. Информационная война может предшествовать захвату власти внутри общества новой группой, претендующей на эту власть, и проводиться путем выдвижения ложных, искусственно созданных систем ценностей, способных произвести парадигмальный сдвиг в общественном сознании и значительно трансформировать характерный для общества тип и образ мышления.
Наконец, информационная война непрестанно ведется против человека и, к сожалению, часто против лучшего в нем. Вследствие этого создается впечатление, будто современная культура располагает меньшим и худшим генетическим материалом
для творчества, чем прежние эпохи. Как справедливо замечает А.Зиновьев, ''это не значит, будто гении перестали рождаться. Они рождаются. И, может быть, в большем числе, чем ранее. Но в условиях современного общества они просто не имеют возможности проявиться в качестве таковых и быть замеченными. Их заслоняет огромное число посредственностей, имитирующих гениев и более удобных в культурной жизни общества... Масс-медиа способствуют созданию извращенной системы оценок творческих достижений, раздувая сверх меры сенсационные
посредственности и замалчивая настоящее творчество'' [2].
Особое место занимают мифы. Уже многократно отмечалось, что в XX веке мифы переживают как бы свое второе рождение. Человеку сложно жить в нецелостном, раздробленном на фрагменты мире, где связь между отдельными фактами и явлениями становится
непонятной, ибо их суть скрыта за их видимостью. И тогда человек придумывает объяснение непонятному, вводит воображаемые связи между разорванными явлениями, чтобы ''скрепить'' мир, создать целостную его картину, необходимую для выживания в нем. В наше время миф создается искусственно для обеспечения глубинного, на скрытом подсознательном уровне производимого воздействия на человека, его сознание. Новый миф также дает объяснение мира и обеспечивает его связность.
Однако здесь подлежит объяснению не столько естественная картина мира, которой занимается наука, сколько социальная и политическая реальность, которая в силу быстрого ее изменения, характерного для современности, не всегда осваивается человеком в адекватных формах и правильно им оценивается: человек как бы не поспевает за действительностью и нуждается в специальном объяснении ее.
Современная реальность позволяет наблюдать, как мифологизированностъ становится характерной чертой сознания современного массового человека, как всё его мышление становится насквозь пропитанным и структурированным с помощью
определенного числа исходных мифологем. Но в отличие от естественных мифов, возникавших прежде в культуре на определенном этапе ее существования для объяснения и ''связывания'' воедино действительности, факты и явления которой еще не могли быть освоены и описаны рационально и требовали для этого привлечения неких воображаемых конструкций, современные социальные мифы конструируются
искусственно и вполне осознанно: их цель — пересоздание образа действительности в нужном ''конструкторам'' мифа направлении. Современные мифы рождаются не вследствие недостаточности рациональных средств объяснения мира и знаний о нем, но как раз используя знание современных реалий и достижения наук о человеческой психологии и человеческом поведении. Использование при этом всех рациональных средств имеет целью нейтрализовать рациональные способности мышления управляемой массы. Иррациональность мифа является лишь видимой формой, в которую облечено вполне разумно и сознательно организованное содержание.
Так, утверждает, что ''новые политические мифы не возникают спонтанно, они не являются диким плодом необузданного воображения. Напротив, они представляют собой искусственные творения, созданные умелыми и ловкими ''мастерами'' [3]. Э. Кассирер утверждает, что миф используется, как и всякое оружие. Но, в отличие от прежнего оружия, направленного на изменение правил внешнего поведения, это оружие направлено на манипулирование мыслями и чувствами людей, изменение их
сознания, внутреннего мира. ''Современные политические мифы, — продолжает он, — не начинают с того, что санкционируют или запрещают какие - то действия. Они сначала изменяют людей, чтобы потом иметь возможность регулировать и контролировать их деяния. Политические мифы действуют так же, как змея,
парализующая кролика перед тем, как атаковать его. Люди становятся жертвами мифов без серьезного сопротивления''.
Особую роль в современной информационной войне, в создании и распространении мифов играют СМИ и массовая культура в целом как канал влияния на массовое сознание. Можно сказать, что система манипулирования сознанием с помощью маскульта по сути выступает специальной формой информационной войны, которая
ведется за власть над умами и душами современного массового человека. С помощью СМИ и маскульта общество погружается в своеобразный анабиоз бездумья, человек исключается из сферы серьезных размышлений, а действительно насущные социальные
проблемы — из сферы аналитического исследования. Вместо этого внимание полностью увлекается в сторону обсуждения похождений известных лиц, подробностей светских тусовок, политических и иных скандалов, сосредотачивается на террористических актах, катастрофах и т. п. СМИ трансформируют общественное
мнение, создавая в нем искусственные объекты внимания, выступают в роли катализаторов нужных настроений, в то же время создавая определенные информационные фильтры, затрудняющие доступ к жизненно необходимой информации.
Крушение двухполюсной модели существования человеческого сообщества привело к формированию новой геополитической ситуации. Стремление победителя сохранить единственный центр силы в условиях истощающихся ресурсов с неизбежностью приведет к обострению борьбы за контроль над ними, к использованию в этих целях самых разных, в том числе нетрадиционных средств. Одним из таких средств и в то же время сопровождающим этот конфликт условием явится противостояние разных цивилизационных моделей, которое в современных условиях будет осуществляться как противостояние различных культур и различных базовых направлений культурного развития.
Культура ''победившего полюса'', основанная на нормах и ценностях западного пути цивилизационного развития, т. е. материальных ценностях, высоком стандарте потребления и т. п., может сохраняться и развиваться только за счет подавления
других культур, ибо естественное, из себя исходящее поддержание прежних высоких стандартов потребления будет невозможно, если иметь в виду только собственные ресурсы. В этом варианте развития (гипотетически возможны и иные варианты) неизбежной оказывается борьба культур, результатом которой может стать формирование единого направления культурного развития, модель которого предложит (или навяжет) победившая страна (система).
Низвержение прежних идеалов, развенчание прежних ценностей связано с господством в обществе психологических состояний растерянности, фрустрации, ощущением утраты самой устойчивости бытия. Кроме того, именно в период между исходом прежних идеалов и воцарением новых образуется некая пустота, при которой огромную власть над мыслями и чувствами могут получить достаточно случайные люди и идеи, культурные
''временщики'', способные нанести большой урон самим основам существования и проявления в человеке человеческого — его истинной природы и истинного предназначения. И век XXI в самом своем начале вырисовывается как век силы, постепенно отбрасывающей прежние прикрытия и выступающей в достаточно грубых своих формах. Облетает позолота с прекрасных, но неискренних слов о правах человека и приоритете общечеловеческих ценностей. И из - под них вылезает сила, давление, являя лицемерие либерально - демократической культуры.
В начале XX века поэт О. Мандельштам писал: ''Я человек эпохи беспредела...''. Сегодня, в начале нового века мы стали в полной мере ощущать себя людьми подобной эпохи беспредела (т. е. узаконенного беззакония), и потому в предощущении торжества откровенной силы царят в обществе апатия, пессимизм, отчаяние. Когда в культуре не остается решимости и возможности противостоять силе (любого качества и разновидности), культура имеет тенденцию и опасность перерождаться в антикультуру, становящуюся неизбежной основой и спутницей тоталитаризма. И это может стать новым, невиданным прежде тоталитаризмом, в котором мировая элита
будет противостоять мировой массе, стремясь любыми средствами удержать ее в подчинении. Это будет именно тоталитаризм, поскольку мировая масса, гомогенизированная и нивелированная, для обеспечения порядка и спокойствия непременно должна быть
охвачена поголовным контролем и системой неотступной манипуляции сознанием, механизмы которой формируются и отрабатываются в информационных войнах. И это будет новый
тоталитаризм, потому что его суть будет очень искусно замаскирована, скрыта, и информационное прикрытие будет обеспечивать видимость состояния общества, противоположную тому, каково оно есть на самом деле.
Радикальное понимание информационной войны дано нашим известным ученым Н.Н. Моисеевым, который сказал, что современная информационная война и призвана подготовить принятие ''нового тоталитаризма, в котором зомбированное
пятимиллиардное население бедных стран будет обеспечивать демократическое и экологическое благополучие ''золотого миллиарда'' [4]. При этом одной из главных проблем современности, которые четко выявлены феноменом информационных войн, становится проблема управляемости сознания, которая прежде, в подобных масштабах и подобной глубине, со столь жесткой целенаправленностью, была неизвестна человечеству.
Действительно, не собственность на средства производства, а собственность на средства информации всё более определяет новую форму власти. Как пишет представитель современной американской трансперсональной психологии Т. Лири, ''вместо борьбы за территории и обладание сверхмощным оружием необходимо сфокусироваться на сознании, на едином поле мирового сознания...'' [5]. Это понимание как бы очерчивает параметры формирования нового тоталитаризма в его особенностях: подчинении культуры новым, несвойственным ей задачам. И потому становление индустрии культуры, ставящей на поток программирование людей с помощью массового искусства, рекламы, программ ТВ, немецкие философы Т. Адорно и М. Хоркхаймер в своей ''Диалектике Просвещения'' характеризуют как ''наиболее изощренную и злокачественную форму тоталитаризма''.
Используя культуру в целях манипуляции сознанием и для организации подавления рационально - критического мышления, можно целиком выпустить из - под контроля порождаемые происходящими процессами негативные тенденции, стихийное
проявление которых способно вызвать в обществе коллизии, ведущие не только к распаду традиционных ценностей, но и понятия о ценностях вообще. Намеренно стимулируемые и расчетливо дозируемые в культуре разрушительные ситуации,
управляемость которыми становится проблематичной, способны захватить общество, сделав человека культурно и духовно несостоятельным перед лицом им же созданной и накопленной сложнейшей техники. В результате не только сама социальная жизнь утратит опоры, но и человек может оказаться поражен новым видом психической мутации. Новая мировая элита втайне, безусловно, хотела бы иметь народ, максимально удобный в управлении, и хотя на словах тоталитаризм ею неустанно и повсеместно предается анафеме, однако само искушение решать сложнейшие проблемы простейшими средствами всегда было признаком склонности к тоталитарному мышлению. Но современный сложный мир не может позволить человеку ни стандартного мышления, ни трафаретных правил действия. И здесь цели идеологов глобальной элиты кардинально расходятся с направлением естественной эволюции человеческого рода, которая требует, чтобы творчество стало не только психоментальной, но и этической нормой нового человечества.