Библиография в нашей стране является атрибутом научного знания в целом и гуманитарного образования вот уже третье столетие. Традиция текущей библиографии по культуре и искусству, которую готовит НИЦ Информкультура Российской государственной библиотеки, насчитывает немногим более 30 лет. Однако за этот короткий с исторической точки зрения период изменилось пространство России и весь стиль жизни. Привычка к компьютеру даже для людей старшего поколения оставила в прошлом отчетливый почерк (принтер напечатает заданным шрифтом), а для детей — зубрежку грамматики (программа проверит). В контексте усвоения подобных представлений и перед лицом колоссальных поисковых возможностей Интернет среди многих других возникает и вопрос о целесообразности ведения библиографии как основы книжного поиска в сложившейся в процессе развития науки и просвещения конца XIX—XX вв. системе.
Именно с учетом актуальности этого вопроса я и остановлюсь на том опыте существования традиционной библиографии в условиях компьютеризации, который имеет Информкультура. Информкультура была одним из первых библиотечных подразделений в СССР и России, опробовавшим (еще до использования PC) электронную версию ведения текущей библиографии. Возможность автоматизированного ввода записей в базу данных была в начале 1980-х встречена библиографами с большим — и всесторонне оправдавшим себя — энтузиазмом. Явное упрощение технической стороны редактирования, избавление от рутинных вспомогательных картотек, экономия усилий, волшебство мгновенного ответа на, казалось бы, любой тематический запрос— все это к началу XXI в. стало уже привычным благом. В среде широкого круга читателей, да и библиотечных специалистов появилась убежденность в возможности и эффективности полной замены в перспективе печатной версии библиографии версией электронной. Но с течением времени оказалось, что проблема не вполне однозначна, и определяется ее решение не одной технической стороной.
Сегодня труд библиографов Информкультуры включает и работу с Интернет и ведение базы данных, но прежде всего и больше всего непосредственную работу с книгой. Каждое утро сегодня, как и 30 лет назад, библиографы просматривают новые поступления в Библиотеку. Отобрав из всего массива изданий источники, значимые для освещения культурного процесса в самом широком смысле слова, они формируют корпус объектов учета. Круг источников достаточно широк: это и научные исследования, и учебные пособия, и в отдельных случаях публицистика, и справочники. Результатом работы с каждой книгой или статьей является запись, включающая библиографическое описание и аннотацию или сжатый реферат. Параллельно — для записи в электронной форме — создается также поисковый образ документа, то есть совокупность таких характеристик, которые служат дополнительной маркировке координат поиска в проблемном поле: основная и отсылочные рубрики, а также географические названия, персоналии, названия учреждений, общественных организаций, фондов. По каждому из этих параметров или по их сочетанию может быть осуществлен поиск. Принятая система индексации сводит к минимуму оценочный субъективный момент, обязательно присутствующий в разбивке материала по рубрикам. Остаются проблемы, связанные с транскрипцией, унификацией названий (осложняемой помимо прочего трансформацией и переименованиями различных организаций). Но все нацелено на то, чтобы сделать результаты поиска более надежными, а его возможности более широкими.
Что касается содержательной характеристики, то библиограф, опираясь на свой опыт, в каждом конкретном случае определяет необходимую степень полноты раскрытия информации. Содержание тезисной публикации материалов какой-либо конференции, как правило, адекватно отражает само их библиографическое описание, а публикация труда классика в аннотации практически не нуждается. Но если речь идет об издании с тиражом 100, 200 экземпляров, содержащем интересный в своей области — будь то музейная педагогика или практика сотрудничества государственных учреждений и общественных объединений — опыт, то содержание такой работы раскрывается по возможности полно. Другой пример: учебные пособия для вузов имеют достаточно большой тираж, но структура учебных курсов и обозначенная в них базовая цель определяются ГОСТом. Так что простое указание на эти элементы ничем не может помочь потребителю библиографической информации. Очевидно, что здесь следует постараться найти, чем же отличается данная книга от аналогичных, какие методические приемы использует автор, какие научные приоритеты для него значимы. Не скажу, что это всегда получается, но «стратегией» описания является формирование образа книги, свободного от оценок, но дающего «объемное» представление о том, какую книгу библиограф обрабатывал de visu. Ведь в условиях лавинообразного роста информации по культуре библиография должна дать читателю и возможность принять обоснованное решение, обратиться ли к конкретному из составляющих книжный поток изданию, и сэкономить его время.
Формируемая в результате описанного процесса библиография НИЦ Информкультура, доступна в двух вариантах: электронном (политематическая база данных и CD) и печатном, структурированном в периодических (выходят 6 раз в год) выпусках тематических указателей (библиотечное дело и библиография, изобразительное искусство, зрелищные искусства, культурология, музейное дело и охрана памятников, музыка, социокультурная деятельность в сфере досуга, эстетическое воспитание). Читателю принадлежит право выбора той или иной формы. Причем электронная форма безусловно предпочтительна для более быстрого единовременного поиска, будь то написание курсовой или работа над локальным проектом. Но она столь же неизбежно уступает печатной в глазах пользователей, которые заинтересованы в том, чтобы проследить динамику разработки определенного круга проблем или составить представление о максимально широком культурном дискурсе в конкретный период времени. Комфорт и скорость машинного поиска делают его более привлекательным по сравнению с физическим пролистыванием указателей на «бумажных носителях» и просматриванием массы ненужных страниц. Но слово «ненужных» при этом следует заключить в кавычки. Ведь каждый запрос формируется на основе понятий, которые спрашивающему уже известны. Обогащение же круга этих понятий прямо зависит от того, будет ли освоен информационный фон конкретного ответа или останется только «шумом», в рамках функции электронного поиска никак не проясняемым. Но специалист, или тот, кто хочет им стать, затратив больше времени и сил на чтение «в традиционном режиме» получает представление о контексте, то есть о широком проблемном поле, существующем на сегодняшний день. А это дает ему возможность не только найти ответ, не только более грамотно поставить вопрос, но и задать такой вопрос, который раньше просто не приходил в голову. А возможность постановки нового вопроса есть и условие развития науки, и условие духовного роста личности, который составляет смысл образования.
Говоря о плюсах и минусах электронной и печатной версий библиографии, над которой работает Информкультура РГБ, нельзя не отдавать себе отчета в том, что переживаемый нами в настоящее время период отмечен снижением социокультурного статуса библиографии в целом. Причины этого явления коренятся не в самой библиографии, но имеют системный характер. Помимо определенного изнеможения, последовавшего за стремительным погружением в море «виртуальных» благ «цивилизованного» общества, можно назвать утрату традиции не только научных «школ» (как их понимали в XIX—XX вв.), но традиции отношения к обучению, как к труду, а не как к коммерческой акции или лотерее.
Все мы помним сказку о спящей красавице. Феи собрались у колыбельки принцессы и каждая наделила ее подарком: добротой, красотой, способностью к пению и танцам. И хотя злая фея предсказала, что все эти радости жизни одним уколом веретена обратятся в ничто, окоченеют в мертвом сне, добрая фея нашла противоядие от напасти в виде поцелуя прекрасного принца, и все закончилось хорошо. Вечные сюжеты на то и вечные, что новые поколения обращаются к ним снова, да и на протяжении своей жизни человек находит в них новые краски. И если каждая девочка ассоциирует себя с принцессой, то с возрастом все чаще вспоминаешь старушку, которая так одиноко пряла в своей башне, что даже не узнала о запрете во всем королевстве веретена. Сегодня, когда и средством общения и средством производства часто становится экран компьютера, главным мерилом красоты, успешности, правильности — экран ТВ, а свобода воплощается в легком переключении режимов и путешествии в виртуальном пространстве, на библиографию часто смотрят, как на занятие для старушки в башне.
Можно спросить: уместны ли такие рассуждения для библиографа, раз по роду своей деятельности он не может посвятить себя изучению этого и по-человечески, и профессионально волнующего его процесса? Кстати о профессионализме: сегодня авторитет специалиста и в глазах окружающих, да и в его собственных глазах измеряется главным образом тем, насколько он способен стать пользователем, проводником, продавцом той или иной информации. Престиж библиотеки оценивается уже не столько с точки зрения объема книжного фонда и его использования, но с точки зрения ее технической оснащенности, способности к модернизации. Согласно законодательным нормам библиотека может выбирать способ хранения информации. Причем приоритетной молчаливо признается именно цифровая форма. Казалось бы, речь здесь идет просто о многократном расширении доступа к другим книжным и музейным собраниям, а также о расширении круга потребителей услуг библиотеки за счет тех, кто не имеет сопоставимых технических возможностей и соответствующих навыков. Однако при этом как-то незаметно происходит определенный сдвиг восприятия: доступ к информации, то есть потенциальная возможность ее получения отождествляется с фактом приобретения знаний. А сама библиотека начинает рассматриваться не только практическими политиками, но и представителями вполне рафинированных слоев общества исключительно как служба информации.
Но опыт внедрения в библиотеку собственно информационных технологий ставит на очередь вопрос о цене и целесообразности информационной безграничности в каждом конкретном случае, поскольку не задаваясь этим вопросом, мы рискуем оказаться перед лицом информационного беспредела. Самый простой пример: банальная «застановка» карточек в традиционном каталоге всегда стоила читателю потери нескольких секунд поиска. В условиях же отказа многих библиотек от таких каталогов каждая опечатка электронного каталога в имени собственном угрожает потерей записи для поиска. А все предположения о том, что найдется программа, навсегда освобождающая человека от ошибок, пока не подтвердились.
Более того, информационное поле не имеет вертикальных структур, в том числе и структур ценностных. Поэтому без четко поставленной цели обращения к нему, без достаточной осведомленности в той или иной области, без общей культуры путешествие в виртуальном пространстве оказывается просто средством времяпрепровождения, без возможности оценить объем и пригодность того или иного информационного блока для решения какого-то вопроса.
Можно ли говорить в этом контексте о каких-то задачах библиографа? Рискну предположить, что можно и должно. Разумеется, необходимым условием его успешности является соответствие современным требованиям, предъявляемым ко всем специалистам гуманитарной сферы, в числе которых и требование открытости новому, включая освоение технических средств. Но не менее важно и сознание своей ответственности за сохранение традиции, сформированной его предшественниками. Наконец, простое чувство самосохранения должно напомнить сотруднику библиотеки, что она, т. е. библиотека, остается по определению хранителем книг, даже если воспринимать таковые только как носители информации, и именно эта культурная ниша дает ей и социальное и моральное оправдание в глазах цивилизованных сограждан. С другой стороны, по мере совершенствования, удешевления, а соответственно, массовой распространенности технологических новинок, только человеческий, личностный фактор сделает сотрудника библиотеки не анахроничной и попросту избыточной фигурой в диалоге с новыми поколениями читателей, юных «принцев» и «принцесс». Как и положено принцам и принцессам, они верят в чудо волшебного приобретения не только престижных дипломов, но самих знаний. Кто-то из них поранится веретеном, кто-то нет, но только если они научатся прясть, ткань культуры сохранится. Без всякого волшебства.
Только будущее покажет будет ли успешной миссия библиографа, но состоит она не в службе цербером у храма книжных сокровищ, после оцифровки практически исключаемых из обращения, и не в обслуживании Интернет-кафе. Она — в совершенствовании традиции систематического информационного поиска как атрибута и фундаментальных научных исследований, и фундаментального образования.
В процессе повседневной работы библиограф должен способствовать актуализации и адресности, оптимальности формы получения аккумулированной в книге информации. Но венцом его работы должно стать представление книги читателю именно в нужный для его личного, духовного, профессионального роста момент: тогда-то и книга вновь явится источником знаний.